Тексты пьес

Можно ли сказать, что в «первоклетке» заключена национальная черта. То есть не только семейный код, не только групповой код, но и более широко — именно в этой клеточке есть связь с породой или с народом?
По моему жизненному опыту — безусловно.
Другое дело, что наше время повальной мутации и кровосмешения, национальный код часто нарушен. Не говоря уже о том, что смешение культур и воздействие «чужой» культуры часто разрушает национальный код.
Портрет не есть уравнение со многими неизвестными. Портрет не есть поток информации о человеке.
Портрет — решение. То есть оценка человека.
Каждый человек тайна за семью печатями.
Каждый человек заключает в себе множество ролей. Какую роль  предпочтет  автор в своем портрете, зависит от художника и заказчика. Художник решает,  какую черту личности он будет играть в своей картине.
В герое необходимо обнаружить и зафиксировать «роль».
На уровне сценария режиссер как бы прицеливается. На уровне сценария придумываются ситуации и приспособления для исполнения «роли» на экране.
Открыть типическое в индивидуальном./В игровом портрете ставится обратная задача — открыть индивидуальное в типическом./ Когда перед нами конкретная фигура, нам нет нужды индивидуализировать личность. Нам нужно её обобщать.

РАБОТА НАД «РОЛЬЮ»
Сама постановка вопроса может показаться парадоксальной.
Над «ролью» работает актер в театре или в кино. Есть ли у документального героя в документальном фильме  право что-либо « играть»? Нет ли тут противоречия или фальсификации?
На вопросе о взаимоотношениях с документальным героем прошло разделение документалистики на два направления.
Одни считают, что «прикасаться» к документальному герою нельзя. Его можно только наблюдать издали, со стороны, ни в коем случае не вмешиваясь в его реальную жизнь, может быть слегка комментируя его поведения и то в рамках объективных. Даже не пытаясь раскрыть своего героя. «Реалисты» предлагают донести до зрителя героя целиком, в закрытом конверте, работая почтальоном, А уж дело зрителя выразить свою симпатию или антипатию нашему герою. Эти «чистые» документалисты отрицают даже надобность в каком-то сценарии. Предпочитается один метод работы — «жизнь врасплох» — термин, придуманный Дзигой Вертовым. Неприкасаемый герой может оставаться непонятым и нераскрытым и для самого автора. Они предпочитают не сталкиваться с героем даже в интервью. Очевидно считая «интервью» тоже насилием над естественной жизнью избранной личности, Они большие противники всяких закадровых текстов и комментариев.
-Наша забота, — утверждают они, — показать жизнь как есть, иначе это не настоящее документальное кино. Раз есть такие «нео-реалисты»,        естественно, существуют и «романтики».
«Романтики» / будем так их условно именовать/ считают наоборот, что документальный герой как только переходит в виртуальный мир начинает играть определенную роль, Документальный фильм не документ в чистом виде, а определенная игра, особый спектакль, особый жанр — называйте как хотите — но только не документ в чистом виде. Это прежде всего зрелище и зрелище должно строиться не по науке, а по искусству. Романтики признают разницу между артистическим и документальным спектаклем. Они считают, что с документальным героем можно «играть» в определенных дозволенных пределах. Что документальный герой есть типаж в виртуальном мире. И надо уметь, не нарушая правды натуры, выстроить роль в «неигровом» спектакле.
Свою задачу они видят в том, чтобы расшифровать личность своего героя, раскрыть героя, объяснить его роль в том или ином событии или явлении. Они не стесняются субъективной оценки своего героя, ибо считают, что войти во внутренний мир человека, а именно в этом суть их устремления, можно только «по личному пропуску». Вот почему свою работу они называют художественной или художественно-документальной. А себя считают не журналистами, а художниками экрана.
Понятие «роль» многозначно. Есть социальная роль, есть роль политическая. Употребляется понятие роли и в спорте, и в науке. В нашем случае идет речь о концентрации определенных свойств характера исследуемой личности и о способах построения характера на экране в условиях виртуальной реальности. Не изменяя документальной природы объекта укрупнить, обеспечить внимание зрителя к определенным  свойствам реальной натуры не есть фальсификация. Типизация,  эстетизация предмета изображения закономерная задача в живописи, в том числе и экранной.
Проблема работы над ролью в театре и игровом кино блестяще отработана со времен Станиславского. Вот в документальном кино этой проблеме уделялось пока мало внимания. Считалось, вероятно, что «роль» в документальном фильме получается,  как бы сама собой, за счет потенциала самого документального героя. Специально не рассматривались усилия режиссера, которые позволяли создать Личность на экране. Младое искусство телевидения не успело ещё обзавестись серьезной Критикой. Доморощенная легкомысленная газетная критика касается в лучшем случае только содержания того или иного телефильма, не обращая внимания на художественную форму. А уж массовому телезрителю тем более невдомёк, что удовольствие от встречи с  документальным киногероем он получает благодаря мастерству режиссера, а не от удачи тележурналиста.
Конечно, выбор героя играет первостепенную роль. Личность должна быть «артистична» в том смысле, что способна отразиться на экране наилучшим образом. Необходимо создать условия для самовыражения. И прежде всего снять все «зажимы», которые естественны в неестественных условиях съёмки. Герой должен не замечать камеры даже тогда, когда она у него буквально под носом. Человек должен привыкнуть к тому, что он находится на съёмочной площадке, для этого необходимо отвлечь или увлечь героя, В некоторых случаях приходится пользоваться скрытой камерой, в других случаях провоцировать героя ситуацией или вопросами, которые заставят непривычного к съёмке человека, «забыть» о камере и микрофоне. Но главное, установить с ним такой тип взаимоотношений, которые необходимо начинают работать на тот образ, который хочет построить режиссер в своем фильме. Надо дать себе зарок — не снимать, пока твой герой не почувствует себя свободно. Свобода — первое условие проявления характера и на сцене, и в жизни. Прямо по Станиславскому! Для того чтобы быть естественным, надо найти приспособления. Иногда помогает привычное для человека занятие / Метод физических действий!/. Иногда необходимо дать человеку возможность детально вспомнить все обстоятельства случая, причем вовсе не обязательно снимать весь «подготовительный» период — никакой пленки не хватит! Важно дать возможность человеку самонастроиться, войти в  «образ» и только потом зафиксировать необходимый  для картины эпизод или момент. Очень помогают обстоятельства и место действия, о котором приходится рассказывать герою.
Сегодня телевидение предпочитает работать со своим героем в студии. Это заведомо держит героя на «публичной» дистанции, когда он говорит не то, что думает или во всяком случае не так, как думает. На публичной дистанции невозможно демаскировать личность. На публичной дистанции можно получить информацию, но нельзя раскрыть характера и добиться подлинных чувств. Публичная дистанция  превращает героя в функционера. Это может быть любопытно, но всегда бездушно. Наше телевидение часто «бездушно» прежде всего потому, что наши собеседники «бездомны». О « бездомном» телевидении разговор особый. Но пока , я хочу обратить внимание на то, что роль человека получается только тогда, когда он находиться в привычной для него атмосфере.
Чтобы почувствовать, «сыграть» своего героя, необходимо воображение. Чтобы понять его поступки,  понять ход мысли своего героя, надо проиграть мысленно все диалоги с ним. По существу это сближает документального и игрового режиссера профессионально. Документальный режиссер должен быть своеобразным артистом. Это вовсе не значит, что ему необходимо подражать или изображать своего героя. Но он должен мысленно ставить себя на его место. Только в этом случае происходит глубокое проникновение в суть натуры и возможность построения на экране образа изображаемого реального человека. Конечно, когда я говорю, что режиссер должен сыграть своего героя я говорю это в переносном смысле. Речь идет о том, как готовится к съёмке, а не о том, как вести себя на съёмочной площадке. Не дай Бог показывать своему «артисту» как вести себя и что говорить. Инсценировка — дурной вкус в документалистике и прибегать к инсценировкам можно в исключительных и очень ограниченных обстоятельствах. Наигрыш смертелен в документальной картине. Малейшая фальшь сразу обнаруживается рядом с подлинным документом и лишает доверия зрителя. Если зритель не верит в документальное кино, оно бессмысленно. Тогда уж лучше пригласить артистов,  сценаристов, художников и устроить театр.
Ролевой подход к моделированию характера документального героя предполагает целостность, понятность и предсказуемость поступков избранного лица. Модель системна и гармонична — хотя всякая личность многозначна и парадоксальна. Если мы строим роль на документальном объекте, мы как бы находим основной вектор этой личности, объясняем причинно-следственные зависимости его поступков и мыслей. Отделяем вторичные признаки от главных. Таким образом, создаем у зрителя целостный образ. Тут я обязан провести разграничительную линию. Не всякий образ документального лица претендует на то, что я называю «ролью». Отнюдь не всегда построение роли является целью документального фильма. Даже тогда, когда фильм строится в жанре портрета
Актер знает, что режиссер с ним работает над «ролью». Для этого существует целый репетиционный период и в театре, и в игровом кино. Именно на репетиуъциях складывается роль. Актер знает, что режиссер пригласил его в свой спектакль, чтобы он сыграл роль. Никакой в этом тайны нет. Естественный профессиональный процесс.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32