Тустеп на фоне чемоданов
ГЕРМАН (садится рядом с невозмутимым видом). Пункт четвертый, физический фактор. У меня нормальные запросы в области секса.
КРИСТИНА. Прости за нескромный вопрос. С учетом возраста, ты не расшифруешь, что значит «нормальные запросы»?
ГЕРМАН. Я хочу больше, чем получаю.
КРИСТИНА. Чеканная формулировка.
ГЕРМАН. Я прибегал к ней не раз на протяжении нашего брака.
КРИСТИНА. Я знаю. Мириам мне говорила.
ГЕРМАН. Да? Что именно?
КРИСТИНА. Что ты всегда был… решительно настроен.
ГЕРМАН. Был и есть. (Пауза.) А еще что она говорила?
КРИСТИНА. Что ты великолепно танцуешь. Тут она была права. По этой части ты бы дал своему другу сто очков вперед. Я часто говорила: «Айзек, если бы ты танцевал, как Герман, мир давно лежал бы у твоих ног».
ГЕРМАН. Я не об этом. Что она говорила о своей сексуальной жизни?
КРИСТИНА (после паузы). Ничего.
ГЕРМАН. Я тебе не верю. Ты думаешь, что она нас слышит, и боишься ее смутить.
КРИСТИНА. Ее? Я боюсь смутить тебя.
ГЕРМАН. Попробуй. Твои шансы близки к нулю, но так и быть, попробуй.
КРИСТИНА. Хорошо. Если ты настаиваешь. В такие минуты, говорила она, ты задавал ей один вопрос. (С интонацией мачо.) «Ну что, куколка, ты готова к визиту Большого Билла?»
ГЕРМАН. Она тебе про это рассказывала?
КРИСТИНА. Я тебя смутила?
ГЕРМАН. Немного.
КРИСТИНА. Почему немного?
ГЕРМАН. Я говорил это романтичнее.
КРИСТИНА. Мне так и не удалось вытянуть из Мириам подробности про Большого Билла. Наверно, она волновалась за мой брак.
ГЕРМАН. Если тебе так интересно, можешь заглянуть в книгу рекордов Гиннеса.
КРИСТИНА. Я даже спросила у Айзека, с которым вы частенько «метили территорию», нет ли у тебя чего-то такого, чему бы он завидовал. Он ответил: дар танцора.
ГЕРМАН. Давай закроем эту тему. Пока я тебе предлагаю только руку. (Заглянул в листок.) У тебя, надо думать, такие же нормальные запросы, которые ты не можешь удовлетворить. А посему… дальше я запомнил. (Берет ее за руку.) Кристина, ты замечательный человек, и я буду благодарен и польщен, если ты согласишься стать моей женой. (Выпускает ее руку.) Конец рекламного ролика. (Снимает очки, складывает листок и прячет во внутренний карман. Кристина подходит ближе, целует его в щеку.) Это знак того, что товар продан?
КРИСТИНА. Это знак того, что я рада быть – и надеюсь остаться – твоим другом.
ГЕРМАН. Но замуж за меня ты не выйдешь.
КРИСТИНА. Я не могу.
ГЕРМАН (одеваясь). Через пятнадцать секунд я избавлю тебя от своего присутствия.
КРИСТИНА (подходит к нему). Герман, к чему все это? (Он влезает в галоши.) Из этой затеи все равно ничего не выйдет. Я навсегда останусь для тебя женой Айзека, ты навсегда останешься для меня мужем Мириам. (Он надевает перчатки.) Разве мы можем забыть все эти годы, проведенные вместе?
ГЕРМАН. Прощай, Кристина. Удачи тебе во Флориде. Передай Беверли мои самые теплые пожелания. (Направляется в прихожую.)
КРИСТИНА (загораживает ему дорогу). В таком состоянии я тебя не отпущу.
ГЕРМАН. В каком я состоянии?
КРИСТИНА. Обиженный. Сердитый.
ГЕРМАН. Ни то, ни другое. Я ухожу, сохранив остатки своего достоинства. (Пыта-ется ее обойти, шлепая не застегнутыми галошами.)
КРИСТИНА (не пускает). Герман, ты сам видишь. Даже в этом мы не можем найти общий язык. И так во всем. Мы всю жизнь вставляли друг другу шпильки. Вполне безобидные. Но стоит нам пожениться, как мы бросим шпильки и возьмемся за ножи. Мы захотим крови.
ГЕРМАН (высокомерно). Возможно. Теперь я могу пройти?
Она освобождает дорогу. Вместо того чтобы отпереть дверь, он ее запирает. Беспомощно дергает засов. Кристина выпускает его и уходит на кухню. Звонит колокольчик. Она открывает дверь, на пороге Герман.
КРИСТИНА. Давно не виделись.
ГЕРМАН. Я не могу спокойно смотреть, как ты совершаешь, может быть, главную ошибку своей жизни.
КРИСТИНА. Пожалуйста, еще раз.
ГЕРМАН. Ты можешь сильно пожалеть о своем поспешном решении. Советую тебе обстоятельно все обдумать.
КРИСТИНА. Обстоятельно – это сколько?
ГЕРМАН (посмотрел на часы). Через три часа я за тобой заеду, и мы поужинаем в ресторане. Обещаю, что бы ты ни решила, я подчинюсь.
КРИСТИНА. Герман, какой ресторан! Это мой последний вечер!
ГЕРМАН. Кристина, полчаса. Полчаса в память о тридцати годах нашей дружбы.
КРИСТИНА (пауза, мрачно). Хорошо. Романтическое свидание. Я в восторге.
ГЕРМАН. Не буду тебе мешать. (Выходит. Кристина закрывает дверь, и тотчас раздается звон колокольчика. Она открывает.) Мой перечень следует расширить. Пункт пятый, религиозный фактор. (Великодушно.) Если у нас будут дети, ты можешь воспитать их в католической вере. (Уходит, прикрыв за собой дверь.)
Сцена вторая
Вечер. Перед кухней громоздятся коробки с посудой; еще две коробки, с одеждой, стоят возле спальни. Рабочие оголяют стеллажи, действуя в привычной манере – Ральф быстро и сноровисто, Чак с ленцой, спустя рукава.
ЧАК. Ральф, я вот думаю…
РАЛЬФ. …как бы работать поменьше, а болтать побольше.
ЧАК. Я вот думаю, а где мистер «как там его»? Они в разводе или он дуба дал?
РАЛЬФ. «Как там его», более известный как мистер Мильман, умер ровно год назад.
ЧАК. Откуда ты знаешь?
РАЛЬФ. О своих клиентах надо знать всё. По крайней мере самое необходимое. Мы должны показать, что они для нас не просто заказчики, а живые люди.
Из спальни выходит Кристина в длинном пеньюаре и домашних туфельках.
КРИСТИНА. Мальчики, я знаю, с моей стороны это свинство, но мне надо кое-что достать из коробки с одеждой.
ЧАК. Она уже запечатана.
РАЛЬФ. Миссис Мильман, не беспокойтесь. Мы всегда рады оказать вам услугу. (Распечатывает коробку.)
КРИСТИНА. Мне нужно нарядное платье. Я не смогла ему отказать – он был так настойчив.
РАЛЬФ (галантно). Его можно понять.
КРИСТИНА. Спасибо, Ральф. Боюсь, что вы немного близоруки. Надеюсь, стекло упаковывали не вы.
РАЛЬФ. Вторую коробку тоже открыть?
КРИСТИНА. Сначала посмотрим, что у меня в этой. (Перебирает вещи, Ральф возобновляет прерванную работу.)
ЧАК. Как насчет обеденного перерыва?
РАЛЬФ. Я еще не решил.
ЧАК. И когда ты решишь?
РАЛЬФ. Когда решение созреет.
КРИСТИНА (прикладывая платье). Это подойдет. Можно закрывать коробку. Платье я потом положу в чемодан. (Уходит в спальню.)
РАЛЬФ. Чак?
ЧАК. Что?
РАЛЬФ. Запечатай коробку.
ЧАК. А ты не можешь? Я ее уже один раз запечатал.
РАЛЬФ. Вот и повтори «на бис». У тебя отлично получается.
ЧАК (запечатывая). Интересно, с чего это ты так раскомандовался?
РАЛЬФ. Наверно с того, что я проработал в компании “Ваш дом” двадцать шесть лет, а ты без году неделю.
Возвращается Кристина, неся на плечиках забракованное платье.
КРИСТИНА. Нет, не годится. Слишком летнее.
ЧАК. А вы оденьте сверху теплый свитер.
РАЛЬФ. Чак, не изображай из себя модельера. Открой лучше вторую коробку. (Чак нехотя подчиняется.)
КРИСТИНА. Ральф, я бы с удовольствием что-нибудь приготовила, но у меня в холодильнике хоть шаром покати. Поэтому я предлагаю: закажите себе за мой счет хороший ужин.
РАЛЬФ. Спасибо, но мы не можем принять ваше предложение. Мы перехватим пару бутербродов, чтобы поскорее закончить и не брать с вас за сверхурочную работу.
Чак открыл вторую коробку. Кристина роется в вещах.
ЧАК (напарнику). Почему бутерброды? Давай закажем пиццу.
КРИСТИНА (достала другое платье на плечиках). Это то, что надо. (Возвращает Чаку платье №1.) А это можно убрать. (Чак снова запечатывает коробку.) Я прошу прощения за беспокойство.
ЧАК. Ничего, миссис… (Не может вспомнить имя.) Всё путем.
Ральф идет к бару, чтобы упаковать последнее – бутылки, стаканы, вазочку с конфетами и один-единственный компакт-диск.
КРИСТИНА. Бар трогать пока не надо. Вдруг мы с ним захотим выпить «на посошок». (Уходит в спальню.)
РАЛЬФ. Освободим им место в гостиной. (Переносят коробки в прихожую.)
ЧАК. Почему ты не дал ей заплатить за ужин? И от сверхурочных отказался. Нам что, не нужны деньги?
РАЛЬФ. Чак, я не врач и не адвокат.
ЧАК. Причем тут это?
РАЛЬФ. Притом, что доить клиентов – не в моих правилах.
ЧАК. Поэтому я должен умереть от голода?
РАЛЬФ. Чак, я должен тебе кое-что сказать.
ЧАК. Ну-ну.
РАЛЬФ. Я держу тебя в ежовых рукавицах для твоего же блага. В один прекрасный день ты можешь стать рабочим высшей квалификации.
ЧАК. Зачем? В жизни есть кое-что получше, чем коробки с барахлом.
РАЛЬФ. Да. Гордость за хорошо сделанное дело.
ЧАК. И что я буду делать с твоей гордостью? На гвоздик повешу? «Альфа-Ромео» и красотка из «Плейбоя» – это да! Вот от чего я бы не отказался.
РАЛЬФ. Откуда же они возьмутся?
ЧАК. Оттуда. Однажды утром проснусь – получите, распишитесь!
РАЛЬФ. Американская мечта, что может быть глупее. Это не я сказал. Авраам Линкольн.
Сцена третья
Поздний вечер. В прихожей добавилось коробок. Входит Кристина в норковом манто, за ней Герман в фетровой шляпе и модном пальто, под ним отменная пиджачная пара и галстук. Он запирает дверь, пока она зажигает свет и кладет на столик сумочку и ключи. Положив шляпу на картонную коробку, Герман отдает Кристине пальто, которое она вешает в стенной шкаф.
ГЕРМАН. Ты тоже носишь ключи на колечке.
КРИСТИНА. Наконец у нас нашлось что-то общее. (Разглядывает его в ярком свете.) Выглядишь ты сегодня бесподобно.
ГЕРМАН. Рядом с такой дамой приходится быть джентльменом. (Кристина скидывает манто в расчете, что его подхватят, но Герман уже прошел в гостиную. Она поднимает с пола манто и вешает в стенной шкаф, а тем временем ее гость зажигает газовый камин.) Погрейся в последний раз у своего камина.
КРИСТИНА. Ты хочешь что-нибудь? Бренди? Шерри? Diet Pepsi?
ГЕРМАН. Когда ты успела купить Diet Pepsi?
КРИСТИНА. Рабочих попросила.
ГЕРМАН. Это еще зачем?
КРИСТИНА. Чтобы как-то отблагодарить тебя за ресторан. Хорошее название – “Raison D’Etre”.
ГЕРМАН. Я забыл, как это переводится.
КРИСТИНА. Смысл жизни.
ГЕРМАН. То есть грабеж средь бела дня.
КРИСТИНА. Я тебя предупредила, что там дорого, но ты только отмахнулся.
ГЕРМАН. Не сыпь соль на раны.
КРИСТИНА. Сколько?
ГЕРМАН. Ты хочешь, чтобы у тебя тоже испортилось настроение?