Белый ангел с чёрными крыльями
Замотала город в пеленки.
Я рыдала, рыдала простынь…
Я хотела родить ребенка…
Сохраняет файл, закрывает его, выходит из комнаты, одевается…
Сцена 31.
Нина идет в другой ночной клуб. Гремит музыка, колбасится молодежь. Только Нина стоит в этой толпе и не танцует, она вглядывается в лица работников и посетителей, как будто ищет кого-то, пытается кого-то узнать, встретить… К ней подходит охранник: Ищешь кого-то?
Нина кивает.
Охранник: Помочь?
Нина отрицательно мотает головой: Я сама.
Она выходит из клуба, открывает записную книжку, вычеркивает заведение из огромного списка, в котором уже вычеркнуто больше половины названий. Закуривает. На улице светает.
Сцена 32.
Утро. Пашка бредет по улице. Он вспоминает…
Сцена 33.
Пашка пишет в своей мансарде-мастерской портрет Нины. Она крутится, не хочет позировать, смеется. Он подходит к ней с палитрой, кистью касается кончика носа, щек, век, разукрашивая лицо Нины в разные цвета, бросает палитру на пол, начинает целовать лицо Нины, сам пачкается в краску. Нина стягивает с него свитер, он с нее – легкий газовый балахон, несет на тахту. Они занимаются любовью…
Сцена 34.
Нина проходит там, где Пашка только что скрылся за поворотом. Ее глаза красны. Может быть, она плакала? Нина вспоминает…
Сцена 35.
Пашкина мастерская. Празднично накрытый стол. Елка. Нина и Пашка ссорятся. Нина уходит от Пашки в ночь. Бредет… По морозу… В расстегнутой куртке и белых пушистых тапочках… Слезы заливают лицо. И вдруг слышит гул да стрельбу — это куранты бьют по телевизорам, а за окнами, в квартирах смех, народ шампанское откупоривает, бенгальские огни палит… А перед Ниной – мусорные баки. А между ними сидит бомж: Привет, детка! Счастливого Нового года!..
Нина: Дурак!
Нина решительно застегивает куртку, разворачивается и идет назад. Она возвращается к Пашке. Вдруг чувствует спиной, что за ней кто-то идет. Оборачивается. Высокая мужская фигура в темном пальто с поднятым воротником активно ее догоняет. Нина ускоряет шаг. Ее сердце начинает учащенно биться. Зритель слышит, как нарастает частота и глубина ударов. Фигура тоже ускоряет шаг. Нина вбегает в подъезд, нажимает кнопку лифта. Кажется, сердце готово вырваться из груди. Лифт начинает спускаться, за Ниной в подъезд вбегает фигура. Ждать лифта бессмысленно, Нина пытается бежать наверх. Сердце сумасшедше стучит. Она успевает проскочить лишь один лестничный пролет. Фигура догоняет Нину, толкает в спину, прижимает животом к стене, подставляет к горлу нож: Пикнешь, убью, сука!
Нина пытается вырваться, задыхается, умоляет: Не надо, пожалуйста…
Фигура: Что не надо, сука? Насмотрелся я на вас, блядей, в клубе. Твари продажные!
Нина в слезах оборачивается, пытаясь разглядеть и запомнить лицо насильника: Не надо…
Фигура зло: За бабки небось дала бы?
Нина, делая последнюю попытку вырваться: Пусти!
Фигура еще крепче сжимает девушку: Ты же хочешь, шлюха дискотечная!
Проводит ножом по горлу, нож оставляет на шее кровавый след. Фигура задирает юбку Нининого платья, рвет колготки, приспускает свои брюки, входит в девушку сзади, насилует…
Сцена 36.
Пашка проходит там, где Нина только что скрылась за поворотом. Хлопьями падает снег… Паша вспоминает…
Сцена 37.
Пашка выходит в новогоднюю ночь на лестничную клетку покурить… и видит, как Нина занимается сексом с другим мужчиной… Он смотрит на них некоторое время, потом подходит сзади, берет за плечо фигуру мужчины, разворачивает его к себе и бьет кулаком в челюсть. Насильник в панике убегает. Пашка сплевывает под ноги. Уходит.
Нина кричит: Па-а-ша…
Пашка: Шлю-юха…
Сцена 38.
День. Самойлов и Анжелика сидят в кафе. Обедают.
Анжелика: Так ты зачем в Центр пошел работать?
Самойлов: Романтика взыграла.
Анжелика: Ну, даешь! Шлюх решил пожалеть?
Самойлов: Упаси Бог. Тебе-то кто сказал, что врач — самый добрый и сердечный человек в мире? Что он обязан всем сопереживать? Так я бы сдох с первым же не спасенным больным. А с таким диагнозом не выздоравливают.
Анжелика: Ты помнишь своего любимого пациента?
Самойлов вспоминает: Ага. Мужик из деревни…
Сцена 39.
Даунского вида лохматый мужик стоит в кабинете врача, разговаривает с Самойловым: - Мало у нас, доктор, в селе баб. И никто со мной… э-э-э… того… не хочет. Так я занимаюсь сексом с козой, курицей и братом.
Самойлов: Ну?
Мужик: Мог ли я от кого-нибудь из них заразиться ВИЧ? Ддверь кабинета приоткрывается и в нее заглядывают две морды – брата и козы.
Сцена 40.
Анжелика и Самойлов снова в кафе. Они хохочут.
Анжелика: У меня тоже колоритный кадр был. Фоном звучит разговор.
Сцена 41.
В кабинете доктора тощий мужичонка о чем-то говорит с врачом. Маленький, тощий и плешивый мужичонка. Одним словом, Кащей. Заразил двенадцать женщин! Как выяснилось, бабы ему давали, потому что … жалели.
Анжелика открывает дверь в коридор, выглядывает, а там на скамейке – 12! Разномастных женщин..
Самойлов: Сердобольные у нас бабы, только больны на голову.
Сцена 42.
Вечер. Камера лениво проплывает по окнам высотного дома. Заглядывает в квартиру родителей Нины. В гостиную, крадучись, как мышь, проскальзывает Нина в пеньюаре. Она, оглядываясь, лезет в бар за бутылкой коньяка. Делает мощный глоток прямо из горла. Тянет бутылку с собой. Залазит с ногами на диван, закуривает.
Дверь снова приоткрывается. В гостиную вползает Аркадия, шепотом: Коньяк воруешь?
Нина: Будешь ябедничать?
Аркадия: Буду.
Нина: Ну, и… пожалуйста.
Аркадия: Ну, и спасибо.
Нина: Хочешь закурить?
Аркадия: Хочу.
Нина крутит в руке мобильник: Кури.
Аркадия: Дай твою курну. Одну на двоих, как в детстве.
Нина: Не маленькая, возьми новую.
Аркадия: Что, жаба душит?
Нина: При чем тут жаба. Просто бери свою сигарету… и все.
Аркадия: Ну, и возьму. Закуривает.
Нина: Ну, и бери.
Молча курят.
Нина: Знаешь, Каша, не вытирайся моим полотенцем, пожалуйста, как ты любишь.
Аркадия: Больно надо.
Нина: Я серьезно.
Аркадия: Да, хоть шутя.
Нина: Нужно развивать бытовую культуру. У каждого свое полотенце.
Аркадия: Да что ты прицепилась? Мне параллельно.
Нина: А мне плохо.
Аркадия: Всем плохо. Лучше скажи, кому сейчас легко?
Нина: Понимаешь, у каждого должны быть свои предметы гигиены.
Аркадия: Ну, достала. Слоненок нервно тушит сигарету в пепельнице и уходит.
Нина пьет коньяк.
В гостиную входит отчим.
Вадим садиться рядом с падчерицей на диван:: Пьянствуем?
Нина: Ага.
Вадим придвигается ближе, совсем не по-отечески обнимает Нину:: А что из горла? Воспоминания о молодости?
Приоткрывается дверь, в комнату крадется Аркадия и… замирает в нерешительности. Прислонившись к дверному косяку, она наблюдает за отцом и сестрой.
Нина: Что ты делаешь? С ума сошел!
Вадим нежно: Ммм…
Нина строго: Убери руки.
Вадим вдыхает аромат ее волос: У-у-у-у-у, какая сладкая девочка.
Аркадия потихоньку сползает по стене, прячется за кадку с пальмой, чтобы ее не заметили.
Нина: Я все матери расскажу.
Вадим: А я пальчик покажу…
Нина: Дурак!
Вадим прижимается сильнее: У-у-у-у, какая грозная…
Нина отталкивает Вадима: Отстань, старый козел.
Вадим зло: Корчишь из себя целку, а сиськи из халата торчат.
Нина, запахнув халатик: Я в своем доме!
Вадим: В моем, девочка!
Нина: Уйду.
Вадим: Вот и правильно. К бабушке. А пока… Тянет к ней губы.
Нина: Мудак !
Пощечина. Нина резко встает и уходит. Вадим обиженно потирает щеку: Стерва… Теперь ты точно съедешь отсюда.
Аркадия со слезами на глазах вылезает из своего укрытия: Папка, как ты мог!
Вадим растерянно: Слоненок, ты все неправильно поняла. Это совсем не то, что ты видела…
Аркадия: Мне уже девятнадцать, старый козел!
Вадим: Как ты разговариваешь с отцом?
Аркадия: Как заслужил! Вторая пощечина.
Аркадия уходит.
Сцена 43.
Нина хватает в гардеробной пуховик, шарф, брюки, свитер и сапоги, вылетает на лестничную клетку босиком, вызывает лифт, в лифте одевается, выбегает из подъезда, бежит по улице… Глаза полны слез. Ночь.
Фоном звучат стихи:
Я все бегу наперерез,
Наперекор, наперевес.
Бегу, сбивая каблуки,
Бегу, сжимая кулаки.
И боль пульсирует в висках.
Бегу и горечь на губах.
Бегу и просится слеза.
Бегу и нечего сказать.
Бегу и тяжело дышать.
Бегу и не могу бежать.
…Я все боялась опоздать,
А было некуда бежать.
Сцена 44.
Нина идет в очередной ночной клуб. Гардероб. Нина впивается глазами в лицо сорока пяти – пятидесятилетнего гардеробщика. Знакомые черты. Сердечко екнуло и забилось в бешеном темпе. Зритель слышит этот нарастающий звук. Нина прислонилась к колонне. Перед глазами в бешеном темпе стучащего сердца меняются два кадра: спокойное лицо гардеробщика чередуется с кадром, на котором прижатая к грязной стене подъезда Нина пытается обернуться и рассмотреть лицо насильника… Он. Сомнений быть не может. Он работает гардеробщиком в этом клубе. На лбу Нины появилась испарина. И имя у него есть – Алексей. Об этом говорит бедж на его груди.
На шатающихся от волнения ногах девушка вышла из клуба в ночь, в летящие хлопья снега…
Сцена 45.
Шикарная спальня родителей Нины. Настоящий будуар. Ольга читает книгу в кровати. На ее холеном лице маска. Обернутый в большое махровое полотенце, с капельками воды на теле в спальню входит Вадим.
Вадим: Оля… почисти мне костюм завтра, пожалуйста.
Ольга, не отрываясь от чтения: А тебе не кажется, что содержать служанку с консерваторским образованием дороговато. По-моему, тебе не по карману. Как-то ты не по доходам живешь.
Вадим вытирается, бросает полотенце на стул, ложится в кровать: Не по доходам. Пора менять служанку на более дешевую. Я на свои деньги трех могу содержать.
Ольга: Да уж, куда там. Служанки-то нынче вздорожали.
Вадим: Что-то не слышал я о таком подорожании. По-моему, вздорожали отдельные личности.
Ольга, закрывая книгу: Да ты от земли оторвался. Служанки нынче до хера стоят.
Вадим: До хера. И не выше.
Ольга: Умник!
Вадим: Ты видишь, какая в доме накаленная обстановка? А Каше, кстати, нужно готовиться в консерваторию.