Жена Цезаря
КРИСТИНА (целуя его). Как Виолет?
АРТУР. Как всегда, очаровательна.
КРИСТИНА. Я спрашивала о ее здоровье.
АРТУР. Здоровье у нее идеальное.
КРИСТИНА. Наверное, в ее возрасте по=другому и не бывает. (Целует Энн) Добрый день. А как ты, мой бедный Артур?
АРТУР. По твоему тону можно подумать, что я — старичок=джентльмен, согнутый ревматизмом. На здоровье я не жалуюсь, слава тебе, Господи, и для своих лет очень даже активен (Кристина видит цветок, который выпал из вазы на стол, берет его и ставит на место). Зачем ты это делаешь?
КРИСТИНА. Не люблю беспорядка.
АРТУР. А я люблю.
(Берет цветок и возвращает на стол).
КРИСТИНА. Я рассчитывала найти тебя в кабинете.
АРТУР. Ты думаешь, я пренебрегаю работой? Я просто решил, что лучше принять тебя здесь.
КРИСТИНА. Я хотела увидеться с тобой по делу.
АРТУР. Это я понял со слов Ронни. И убежден, что ты собираешься направить меня на путь быстрого обогащения.
ЭНН. Так я пошла?
КРИСТИНА. Нет, нет. Я не собираюсь посвящать Артура ни в какие тайны.
АРТУР. Значит, речь не пойдет о моем обогащении. Ты хочешь попросить меня, чтобы я что=то сделал.
КРИСТИНА. С чего ты так решил?
АРТУР. Ты хочешь обратиться ко мне с этой просьбой в присутствии третьего человека, чтобы потом он засвидетельствовал мой отказ, в котором в полной мере проявится присущий мне эгоизм. Я знаю тебя, Кристина.
КРИСТИНА (с улыбкой). Ты слишком благоразумен, чтобы отказать в нормальной человеческой просьбе.
АРТУР. Давай ее выслушаем (Она садится на диван, поправляет подушки, чуть сбитые сидевшими здесь раньше людьми). Пожалуйста, оставь мебель в покое, Кристина.
КРИСТИНА. Не понимаю людей, которые получают удовольствие от беспорядка.
АРТУР. Что=то мы очень долго не можем перейти к делу.
КРИСТИНА. Я слышала, что хедив поссорился со своим секретарем.
АРТУР. Ты удивительная женщина, Кристина. Узнаешь все гаремные сплетни.
КРИСТИНА. Это правда, не так ли?
АРТУР. Да. Но я узнал об этом перед самым ленчем. Как сия новость достигла твоих ушей?
КРИСТИНА. Это неважно, не так ли? Есть у меня способы узнать то, что меня интересует.
АРТУР. Боюсь, я очень туго соображаю, но не могу взять в толк, почему тебя это заинтересовало.
КРИСТИНА (с улыбкой). Дорогой Артур. Хедив обратился к тебе с просьбой порекомендовать ему секретаря=англичанина.
ЭНН. Неужели? Это что=то новенькое. Раньше он никогда не брал в секретари англичан.
АРТУР. Никогда.
ЭНН. Это же великолепный шанс.
АРТУР. Если мы сумеем подобрать нужного человека, он сможет оказать нам неоценимую помощь. Если он будет тактичным, мудрым, вежливым, то со временем хедив обязательно окажется под его влиянием. А если хедив будет сотрудничать с нами, вместо того, чтобы вставлять палки в колеса, мы сможем многое сделать для этой страны.
ЭНН. А какие возможности откроются перед человеком, который получит эту работу!
АРТУР. Безусловно. Если он будет обладать необходимыми качествами, он сможет достигнуть заоблачных высот. И при этом сослужить добрую службу родине.
КРИСТИНА. Хедив высказал какие=нибудь конкретные пожелания?
АРТУР. Ему, естественно, нужен молодой человек и хороший спортсмен. Что более важно, он должен говорить на арабском. Но кандидат должен соответствовать не только требованиям хедива, но и моим. Ибо ошибочный выбор может нанести непоправимый урон британским интересам.
КРИСТИНА. Ты не думал, что Генри идеально подходит на эту должность?
АРТУР. Не могу сказать, что такая мысль приходила мне в голову, Кристина.
КРИСТИНА. Он молод и дружен со спортом. Говорит на арабском.
АРТУР. И очень неплохо. Я думаю, он сейчас на своем месте. Негоже срывать его, когда он только освоился с работой.
КРИСТИНА. Артур, ты же не можешь сравнивать плохо оплачиваемую работу в министерстве образования с должностью личного секретаря хедива.
АРТУР. Лучшая работа для человека — та, с которой он справляется.
КРИСТИНА. Лучшего кандидата, чем Генри, тебе не найти. Он честный, трудолюбивый, ответственный.
АРТУР. Сапоги не хвалят только за то, что в них удобно ходить. Если нет — их просто выбрасывают.
КРИСТИНА. Что ты хочешь этим сказать?
АРТУР. Качества, которые ты упомянула, не заслуживают особой награды. Если бы у Генри их не было, я бы уволил его без малейшего колебания.
КРИСТИНА. У меня нет сомнений, что ты не упустил бы первого представившегося повода. Величайшая беда Генри в том, что он — твой племянник.
АРТУР. Эта беда уравновешивается величайшей удачей. Не каждому достается такая мать.
КРИСТИНА. Ты постоянно встаешь у него на пути.
АРТУР (добродушно). Ты знаешь, это не так, Кристина. Я отказывал тебе только в создании под него новых должностей, о чем ты меня убедительно просила. У него такие же шансы, как и у любого другого. Ты — восхитительная мать. Если б я послушал тебя, он уже был бы верховным главнокомандующим или премьер=министром.
КРИСТИНА. Я никогда не просила тебя сделать для Генри что=то выходящее за рамки здравого смысла.
АРТУР. Очевидно, наши представления о том, что есть здравый смысл, сильно разнятся.
КРИСТИНА. Обращаюсь к тебе, Энн. Есть ли у тебе основания полагать, что Генри — недостойный кандидат на должность личного секретаря хедива.
АРТУР. Я знал, почему она попросила тебя не уходить, Энн. Чтобы ты засвидетельствовала мое ослиное упрямство.
КРИСТИНА. Перестань, Артур. Я спросила Энн, потому что у нее непредвзятое мнение.
АРТУР. Едва ли Энн может судить о том, чего не знает.
ЭНН (со смешком). Это прямой намек на то, что мне следует держать язык за зубами, Кристина. Я ему последую.
КРИСТИНА. С твоей стороны это неразумно, Артур. Ты не желаешь прислушиваться ни к каким аргументам.
АРТУР. Пока ты предложила мне только один: есть хорошая работа, Генри — твой племянник, отдай ее ему. Дорогая моя, неужели ты не понимаешь, что хедив никогда не согласится взять секретарем моего близкого родственника?
КРИСТИНА. Я же с тобой не спорю. Однако, хедив попросил тебя порекомендовать ему секретаря=англичанина. То есть он хочет наладить с тобой более тесные отношения. Вот я и прошу дать мальчику шанс.
АРТУР. Это не тот случай, когда можно давать шанс. Попытка предоставляется только одна. Или пан, или пропал. Если кандидат, которого я предложу, не устроит хедива, второй раз он ко мне с такой просьбой не обратится. Я не могу рисковать.
КРИСТИНА. Ты говоришь мне, что Генри не подходит на эту должность?
АРТУР. Именно. Он действительно говорит на арабском, но не понимает местного образа мышления. Грамматика этому не научит, дорогая моя, только сопереживание. У него же склад ума чиновника. Я часто думал, что ты еще в молодости проглотила шомпол, и бедный Генри родился с рукояткой внутри.
КРИСТИНА. Мне не смешно, Артур.
АРТУР. Я не сомневаюсь, что со временем он станет очень компетентным чиновником, но не более того. Ему недостает воображения, необходимого, как политическому деятелю, так и писателю. И, наконец, у него нет обаяния.
КРИСТИНА. Как ты можешь судить? Ты — его дядя. С тем же успехом ты можешь сказать, что и у меня нет обаяния.
АРТУР. У тебя его и нет. Ты — удивительная женщина, обладающая всеми достоинствами, свойственными твоему полу, но обаяния у тебя нет.
КРИСТИНА (с мрачной улыбкой). Я была бы дурой, если б ожидала услышать от тебя комплимент, не так ли?
АРТУР. В любом случае, ты — из тех женщин, которые не могут учиться на собственном опыте.
КРИСТИНА. А кроме того, я с тобой не согласна. Обаяние у Генри есть.
АРТУР. Почему тогда мы все зовем его Генри? Почему ему так подходит имя Генри? Будь у него обаяние, мы бы, естественно, звали его Гарри.
КРИСТИНА. Знаешь, Артур, меня удивляет, что ты, занимая столь высокий пост, обращаешь внимание на такие мелочи. Это же просто несправедливо. У мальчика с дюжину достоинств, а ты отказываешься рекомендовать его на хорошую должность только потому, что ему, по твоему разумению, недостает чего=то такого, что нельзя ни потрогать, ни оценить.
АРТУР. Обаяние, конечно, эфемерно, но оценить его можно. Поверь мне, это самое ценное качество, каким только может обладать человек. Ты думаешь, я грешу против истины, говоря, что оно полностью компенсирует недостаток ума и добродетели? Увы! Это правда. Ум может дать человеку власть, но только обаяние поможет ему удержать ее. Без обаяния невозможно стать лидером.
КРИСТИНА. И ты думаешь, что сможешь найти англичанина, хорошего спортсмена и знатока арабского, которому к тому же не чужды тактичность, воображение, сочувствие, мудрость, вежливость и обаяние?
ЭНН. Если ты его найдешь, Артур, боюсь, надолго он здесь не задержится, потому что, предупреждаю тебя, я женю его на себе.
АРТУР. Задача это не такая сложная, как кажется на первый взгляд. Я собираюсь порекомендовать Ронни.
КРИСТИНА (в изумлении). Рональда Парри! Я=то думала, что его ты предложишь в самую последнюю очередь.
АРТУР (резко). Почему?
ЭНН (недовольно). Надеюсь, это шутка, Артур?
АРТУР. Отнюдь.
КРИСТИНА (Энн). Ты не знала?
ЭНН. Представить себе такого не могла.
КРИСТИНА. Я думала, что ты предпринял все необходимые меры, чтобы отослать его.
АРТУР. Никаких мер я не предпринимал. Но сегодня получил телеграмму из Форин оффис, в которой сообщалось, что его переводят в Париж.
ЭНН (после очень короткой паузы). Ты не думаешь, что лучше оставить все, как есть?
АРТУР. Нет, не думаю. Я собираюсь телеграфировать в Лондон об изменившихся обстоятельствах и о моем решении рекомендовать его на открывшуюся вакансию.
ЭНН (стараясь не выдавать своих эмоций). Я, наверное, обижусь. Я приложила столько сил, что добиться его перевода в Париж.
КРИСТИНА. Так этим он обязан тебе? Ты полагала, что ему лучше уехать?
АРТУР (с нажимом). Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, Кристина.
КРИСТИНА (воинственно). Если уж кто не подходит на эту должность, так это Парри!
АРТУР. Судить об этом мне, не так ли?
ЭНН. Может, в Форин оффис скажут, что не видят оснований для отмены принятого решения?
АРТУР. Я так не думаю.
ЭНН. Ты говорил Ронни?
АРТУР. Нет, не видел в этом необходимости, не выяснив, согласится ли хедив с моей рекомендацией.