Жена Цезаря
АРТУР. Дорогая моя, не надо так говорить. Это я сожалею о том, что не смог пойти тебе навстречу.
ВИОЛЕТ. Я совершенно напрасно поспорила с тобой. Ты меня простишь?
АРТУР. Дорогая, не упрекай себя. Я этого не переживу. Тебе не за что просить прощения.
ВИОЛЕТ. Я столь многим тебе обязано. И корю себя за то, что ужасно себя вела.
АРТУР. Ты мне ничем не обязана. И просто не способна на то, чтобы ужасно себя вести.
(Он берет ее за руки и наклоняется, чтобы поцеловать их, когда она внезапно вырывает руки).
ВИОЛЕТ. Нет, не целуй мои руки.
АРТУР. Почему?
(Он удивлен. Она ошарашена своими словами. Он смотрит на ее руки и она убирает их, словно боится, что он увидит поцелуи Ронни, которыми тот покрывал их несколько минут тому назад).
ВИОЛЕТ (смеется, чтобы скрыть смущение). Если тебе хочется меня поцеловать, я предпочитаю, чтобы ты целовал меня в щеки.
АРТУР. Именно для этого они, естественно, и созданы.
(Но не делает попытки поцеловать ее в щеку. Она бросает на него короткий взгляд и отворачивается).
ВИОЛЕТ. Артур, боюсь, Кристина очень разочарована тем, что эта должность досталась не Генри.
АРТУР. Будем надеяться, она переживет это разочарование с той же выдержкой, что и я.
ВИОЛЕТ. Мне кажется, у нее еще теплится надежда на то, что ты передумаешь.
АРТУР (со смешком). Я в этом уверен. И не жду покоя до официального решения вопроса. Поэтому я и хочу как можно быстрее поставить точку.
ВИОЛЕТ. А почему ты не порекомендовал Генри?
АРТУР. Он не столь хорошо, как Рональд Парри, вот и все.
ВИОЛЕТ. Не так давно тоже освободилась хорошая должность, но ты назначил на нее не Генри.
АРТУР. Генри — один из тех людей, кто хорошо бы справился с работой, да только под рукой всегда находится другой кандидат, который все может сделать чуть лучше.
ВИОЛЕТ. Кристина думает, ты стараешься держать его в черном теле, потому что он — твой племянник, а ты боишься, как бы тебе не обвинили в покровительстве родственникам.
АРТУР. Кристина, как и большинство женщин, прежде всего находит самый невероятный мотив.
ВИОЛЕТ. В том, что ты не помогаешь Генри, она винит меня, Думает, что причина — моя ревность к ней.
АРТУР. Как это на нее похоже! Лучшая мать и самая неблагоразумная женщина, какую я только встречал.
ВИОЛЕТ (с натугой). Мне было бы очень приятно, если бы ты передумал и порекомендовал хедиву Генри, а не Рональда Парри.
АРТУР. О, дорогая моя, не проси меня об этом. Ты знаешь, как мне трудно в чем=либо тебе отказывать.
ВИОЛЕТ. Энн так хотела, чтобы Ронни уехал в Париж. Он уже сидел на чемоданах. Не думаешь ли ты, что его лучше отпустить?
АРТУР. Боюсь, что нет. Он нужен мне здесь.
ВИОЛЕТ. Ты доставил бы мне огромную радость, если бы я могла поехать к Кристине и сказать, что ты решил вопрос в пользу Генри. Мне это очень важно. Я хочу, чтобы она любила меня, и знаю, что она никогда не забудет моего участия в судьбе ее сына. Пожалуйста, Артур.
АРТУР. Дорогая, мне очень жаль, но я ничем не могу помочь.
ВИОЛЕТ. Обещаю тебе, что никогда больше ни о чем тебя не попрошу. Для меня это очень важно. Ты и представить себе не можешь, сколь важно.
АРТУР. Не могу, Виолет.
ВИОЛЕТ. Почему бы тебе не переговорить с Энн?
АРТУР. По правде говоря, я не думаю, что это ее дело.
ВИОЛЕТ (неуверенно). Рональда перевели в Париж благодаря ее усилиям?
АРТУР. А что?
ВИОЛЕТ. Я хочу знать. Если она использовала свои связи, значит, на то была какая=то причина. Ему тут нравилось. Да и тебе будет нелегко найти такого хорошего секретаря.
АРТУР. Да, это ее работа. Она говорит мне, что теперь не собирается приезжать в Египет так часто, как раньше, и хочет, чтобы ее брат работал ближе к ней.
ВИОЛЕТ. Если она хотела бы чаще видеть своего брата, она не позволила бы ему идти на дипломатическую службу… Интересно, истинная ли это причина?
АРТУР (быстро). Я в этом убежден. Нахожу ее объяснение вполне естественным. И мне очень жаль, что своим вмешательством я нарушил ее планы.
ВИОЛЕТ. Я уверена, она не будет возражать, если я скажу тебе, почему ей так хочется перевести Ронни из Египта. Она думает, что он влюбился в замужнюю женщину и единственный способ не допустить скандала — перевести его в другое место. Возможно, ей не хотелось говорить тебе об этом. Мне показалось, что ей очень неловко.
АРТУР. Смею сказать, что это лишь мимолетная влюбленность. Будем надеяться, что она у него быстро пройдет. Я не могу терять полезного чиновника только потому, что он обратил свой взор, куда не следовало.
ВИОЛЕТ. Наверное, я выразилась недостаточно ясно. Ронни безумно влюблен. Иначе и не скажешь. Ты должен отпустить его. В конце концов, ты его очень любишь, знаешь его с детства, поэтому он тебе не чужой. Войди в его положение. Возможно, на карту поставлено его будущее. Не думаешь ли ты, что самое мудрое… и доброе решение — отослать его подальше от греха?
АРТУР. Дорогая моя, ты знаешь, что я, Артур Литтл, ради тебя готов на все, что мне небезразлично счастье Энн и будущее Рональда Парри. Но, видишь ли, я еще и официальное лицо, и в этом качестве зачастую не могу делать того, что с радостью сделал бы, будучи обычным человеком.
ВИОЛЕТ. Как ты можешь делить себя надвое? Чиновник не должен делать то, чего не одобряет человек.
АРТУР. Ох! Это проблема обсуждается с тех пор, как появилось государство. Должны ли нормы человеческой морали связывать политика? Теоретически большинство из нас положительно отвечает на этот вопрос, но на практике редко кто придерживается этого принципа. В данном случае, дорогая моя, он просто не применим. Я не вижу конфликта между человеком и чиновником.
ВИОЛЕТ. Так ты думаешь, что тебя происходящее не касается, Артур?
АРТУР. Я этого не говорил. Но я не собираюсь принимать решение, руководствуясь эмоциями. Ситуация, по моему разумению, мне ясна. И я не собираюсь менять свое мнение. Завтра я предложу хедиву взять секретарем Ронни.
ВИОЛЕТ. Ты думаешь, я очень глупа, Артур?
АРТУР. Ни в коем разе, дорогая. Только умная женщина может быть такой красивой, как ты.
ВИОЛЕТ. Так неужели у тебя не возникло мысли, что у меня есть веская причина настаивать на отъезде Ронни?
АРТУР (бросив на нее короткий взгляд). Тебе не кажется, что нам лучше закрыть эту тему, дорогая?
ВИОЛЕТ. Боюсь, ты подумаешь, что во мне говорит глупость и тщеславие, но, полагаю, ты должен это знать: Ронни влюблен в меня. Поэтому я и хочу, чтобы он уехал.
АРТУР. Он и должен тебя любить. Это естественно. Я удивляюсь тем, кто тебя не любит. Не знаю, как я могу этому помешать. Разве что уехать с тобой в центр Сахары.
ВИОЛЕТ. Напрасно ты обращаешь все в шутку, Артур. Мне эти слова дались нелегко.
АРТУР. А как мне, по=твоему, реагировать? Я не могу винить Рональда. Он — настоящий джентльмен. Я всегда хорошо относился к нему. Я уверен, что он не ударит лицом в грязь.
ВИОЛЕТ. Ты хочешь сказать, что тебе без разницы?
АРТУР. Должность секретаря — это первый шаг к вершинам власти. Ты не собираешься просить меня о том, чтобы я лишил его этого шанса из=за того, что он влюбился в самую очаровательную женщину Египта? Я нисколько не сомневаюсь, что эта участь ждет всех моих секретарей. Бедняжки, я просто ума не приложу, как они могут этого избежать.
ВИОЛЕТ. Ты сводишь меня с ума. Это серьезно, слишком серьезно, а ты все шутишь и шутишь.
АРТУР (серьезно). А тебе не приходило в голову, что легкомыслие — лучший способ выхода из сложной ситуации. Иной раз слишком серьезное противопоказано воспринимать серьезно.
ВИОЛЕТ. И что ты хочешь этим сказать?
АРТУР. Да ничего. Извиняюсь за неуместные шутки.
ВИОЛЕТ. Ты настроен оставить Ронни здесь?
АРТУР. Именно так. (Пауза. Артур встает, кладет руку ей на плечо). Думаю, мы уже все обсудили. Если ты меня извинишь, я вернусь в кабинет.
ВИОЛЕТ. Нет, не уходи, Артур. Я хочу сказать тебе кое=что еще.
АРТУР. Позволь посоветовать не говорить. Так легко сказать слишком много. И куда мудрее обойтись без слов. Умоляю тебя не говорить ничего такого, о чем мы оба потом будем сожалеть.
ВИОЛЕТ. Ты думаешь, что любви Ронни ко мне можно не придавать значения, потому что ты мне полностью доверяешь.
АРТУР. Абсолютно.
ВИОЛЕТ. Тебе не приходило в голову, что я, даже против воли, могла откликнуться на его любовь? Ты думаешь, такое невозможно?
АРТУР. Если б я позволил тени сомнения закрасться мне в душу, то посчитал бы себя недостойным твоей любви.
ВИОЛЕТ. Артур, я не хочу, чтобы у меня были какие=то секреты.
АРТУР (пытаясь ее остановить). Не надо, Виолет. Я не хочу, чтобы ты продолжала.
ВИОЛЕТ. Я должна.
АРТУР. Дорогая, разве ты не знаешь, что сказанного назад не возьмешь. Мы оба, возможно, что=то знаем…
ВИОЛЕТ. О чем ты?
АРТУР. Но можем игнорировать, пока не об этом не говорим. Если некие слова сорвутся с наших губ, ситуация коренным образом изменится.
ВИОЛЕТ. Ты меня пугаешь.
АРТУР. Я не хочу этого делать. Только все, что ты хочешь мне сказать, я и так знаю. Но, сказав, ты, возможно, совершишь непоправимое.
ВИОЛЕТ. Что значит, знаешь? Нет, это невозможно. Артур, Артур, я ничего не могу с собой поделать. Я должна сказать тебе. Эти слова жгут мне сердце. Я люблю Ронни всем телом и душой.
(Пауза, они смотрят друг на друга).
АРТУР. Ты думаешь, я не знал?
ВИОЛЕТ. Тогда почему ты предлагаешь ему эту работу?
АРТУР. Я должен.
ВИОЛЕТ. Никто не стал бы тебя винить, если бы ты предложил ее Генри.
АРТУР. Дорогая моя, вне платят очень высокое жалование. Я не смогу брать такие деньги, если не буду отрабатывать их с полной отдачей.
ВИОЛЕТ. От твоего решения зависит, ждет ли нас троих счастье или горе.
АРТУР. Я должен идти на такой риск. Видишь ли, Ронни идеально подходит на эту должность. И я просто обязан предложить ее ему.
ВИОЛЕТ. Ты меня больше не любишь?
АРТУР. Не спрашивай меня об этом, Виолет. Ты знаешь, я люблю тебя всем сердцем.
ВИОЛЕТ. Тогда я не понимаю.